17 мая видному якутскому ученому, участнику Великой Отечественной войны, главному научному сотруднику Института физико-технических проблем Севера СО РАН ФИЦ «ЯНЦ СО РАН», основоположнику научно обоснованного развития топливно-энергетического комплекса Республики Саха (Якутия), Почетному гражданину Республики Саха (Якутия), доктору технических наук, профессору Николаю Александровичу Петрову исполнилось 95 лет.
Почтенный Юбиляр поделился с нами своими уникальными воспоминаниями о различных этапах своей долгой, насыщенной событиями жизни.
Детство
— Николай Александрович, в каких условиях прошло Ваше детство?
— Детство мое прошло в Нерюктяйинском наслеге Мегино-Кангаласского улуса, в небольших селениях Сасыыр и Согуруу сайылык. Зимой мы с родителями и еще с несколькими семьями, как это было принято в те времена, жили в Сасыыре в одном большом и по тем меркам современном бревенчатом доме с небольшой пристройкой. Дом этот принадлежал старшему брату моего отца.
По нынешним меркам питание наше было, скорее всего, достаточно скудным, особенно во время войны. Спасало нас то, что в окрестностях было много зайцев, а в озерах и на реке Лене водились караси, гольяны и мелкая белая рыба. Наши караси мельче, чем кобяйские, но тоже очень вкусные.
Стояла длительная, многолетняя засуха и из-за этого был неурожай зерновых. В те годы только началась организация колхозов и с высоты прожитых лет сейчас я считаю, что создание в Якутии колхозов и совхозов было абсолютно правильной кампанией для нашего сельского хозяйства. Благодаря этому сельские жители нашей республики впервые овладели очень важным и нужным умением работать вместе. В годы войны дети, старики и женщины выжили во многом благодаря существованию колхозов. Мы с малых лет работали в колхозе: нам поручали уничтожение сорных трав на полях зерновых, стогование сена и т.д. В 13-14 лет я даже был прицепщиком у отца на тракторе. Еще я любил работать на сенокосе.
— Какие предметы Вам больше всего нравились в школе?
— По всем предметам я учился одинаково хорошо. У нас были очень хорошие учителя. Тепло вспоминаю Егорова Николая Васильевича, это был прекрасный, добрейшей души человек и другие учителя, по моему мнению, соответствовали названию Хаптагайской опытно-образцовой национальной неполной средней школы.
Окончив школу, я поступил в Сельскохозяйственный техникум на землеустроителя и уехал учиться в Якутск.
В советский период в школьниках воспитывали преданность своей родине — Советскому Союзу. Уже в Ой-Бэйской школе я вступил в ряды октябрят, в Хаптагайской — в ряды пионеров. Питались хорошо, занимались физкультурой, читали якутскую и русскую художественную литературу, боролись с грызунами, уничтожали сорные травы на полях зерновых. Так что мое детство было счастливым. Потому что в мой советский период в стране было достигнуто очень многое — в результате плана ГОЭЛРО СССР стал экономически мощной индустриальной державой, где возведено в закон получение среднего образования для всех детей, где развита система профессионально-технической подготовки.
Годы войны
— Как Вас призвали в армию?
— Перед тем как меня призвали в армию, летом 1943 года я прошел обучение в Парашютно-планерном клубе. Этот клуб был организован известным ученым Юрием Георгиевичем Шафером, создавшим в Якутске после окончания войны Институт космофизических исследований и аэрономии, ныне носящий его имя. Желающих пройти обучение в этом клубе было очень много, но из более чем ста человек отобрали всего шестерых, в том числе и меня. Помню, как на медкомиссии нас осматривала молодая русская девушка-врач. Я тогда впервые стоял голым перед женщиной, и мне было очень стыдно. (Смеется). А потом меня посадили на специальный стул и долго крутили и видимо после этого испытания я смог пройтись довольно-таки прямо, раз я прошел отбор.
Планер Ш-10 привязывали к самолету У-2 120-метровым тросом и, подняв на высоту 800 метров, отпускали. С этой высоты мы управляли планером и приземлялись в заданной точке. Кроме этого мы прыгали с парашютом. В выданном свидетельстве у меня по летной и парашютной подготовке, а также по другим дисциплинам стоит «отлично».
Уникальный документ 1943 года — свидетельство об обучении в Парашютно-планерном клубе
Когда меня в 1944 году призвали в ряды Красной Армии я взял это свидетельство с собой и все годы службы носил его в кармане. Но меня не отправили на Западный фронт. Первое время я от этого расстраивался, ведь я хотел стать настоящим летчиком. Но потом, спустя время я понял, что остался жив благодаря тому, что служил на Восточном фронте на станции Даурия и охранял границу Советского Союза.
После окончания войны я еще 5 лет служил в бронетанковой дивизии, был гвардии старшим сержантом, помощником командира взвода, обучал новобранцев военному делу. Демобилизовался только в 1950 году.
Как писал Великий, талантливый поэт нашей Советской эпохи Александр Твардовский:
Я знаю, никакой моей вины
В том, что другие не пришли с войны,
В то, что они — кто старше, кто моложе —
Остались там, и не о том же речь,
Что я их мог, но не сумел сберечь, —
Речь не о том, но все же, все же, все же…
Эти стихи очень точно отражают мое внутреннее состояние, хоть и прошло уже 76 лет со Дня Победы…
Учеба в Москве
— Вы окончили Московский институт механизации и электрификации сельского хозяйства имени В.М. Молотова. Как Вам давалась учеба в одном из ведущих ВУЗов страны?
— До того, как поступить в высшее учебное заведение, в Якутске я заочно окончил 10 класс в школе №2. В аттестате у меня были одни пятерки и лишь только по английскому языку у меня не было оценки, потому что ранее в школе мы иностранный не изучали. На факультет электрификации Московского института механизации и электрификации сельского хозяйства имени В.М. Молотова я поступил по конкурсу и учился в Москве вместе со своим родным старшим братом, фронтовиком. Он учился в Институте землеустройства. В то время стипендия была только у нас, как у студентов, прибывших с Севера. Но в целом, денег, конечно же, толком не хватало и поэтому мы ни разу за 5 лет учебы не приезжали домой на каникулы. В Москве я познакомился с такой же, как и я не уезжавшей на каникулы студенткой Первого медицинского института Тамарой Захаровой, которая была родом из Амгинского района. На 5 курсе в 1955 году мы с Тамарой Васильевной поженились.
Николай Александрович с супругой Тамарой Васильевной
В нашем институте было много таких же, как и я демобилизованных студентов. Декан нас поддерживал и предложил мне в качестве иностранного языка изучать русский с группой студентов из Восточной Европы среди которых были чехи, болгары и румыны. И это было действительно очень удобно — для тогдашнего студента, который совсем не понимал значения знания иностранного (английского) языка.
В институте со мной училось довольно много ребят из Якутии, я был старше большинства из них лет на пять и поэтому всегда помогал им и оказывал им поддержку в решении различных проблем. Однажды один из наших студентов, участник Великой Отечественной войны по имени Матвей, он был родом из Верхневилюйского района, начал рассказывать, что за ним следят сотрудники КГБ. На войне он был наводчиком танкового орудия. Я очень удивился, услышав о слежке, но как-то поверил ему. И тут вдруг в одно утро его увозят в психиатрическую больницу. Я тут же организовал комиссию из числа студентов, и мы отправились в эту больницу разбираться с произошедшим. Там работала врач по фамилии Припузова, которая была родом из нашей республики, и она объяснила, что наш студент действительно психически болен. Мы навещали Матвея в больнице, справлялись о его самочувствии у врачей. Я сразу же сообщил в письме его родным о том, что Матвей заболел и попал в психиатрическую больницу и вел с ними регулярную переписку. Мне писали его родные из города Якутска, Верхневилюйского и Олекминского районов, они благодарили, что мы не бросили Матвея, что навещаем его.
А когда я уже заканчивал 5 курс, Припузова попросила меня срочно написать его родным, чтоб они приехали в Москву и увезли Матвея на родину, что возвращение в родные места может его исцелить. И что если никто его не заберет, то Матвея отправят в колонию. А там, конечно же, никакого наблюдения и лечения не будет. Я в тот же день написал родственникам Матвея и отправил письма по всем трем адресам. Но ответа ни от кого из них так и не дождался, и никто за ним в Москву не прилетел… И тут учившийся со мной в одном институте парень из Верхневилюйского района спросил в письме у своей бабушки про родственников Матвея, рассказал ей, что за ним что-то никто не едет. И бабушка ему сообщила, что многие члены семьи Матвея издавна страдают от психических заболеваний и что об этом все там знают. А вскоре мы с женой, окончив институты, уехали в Якутск. Наверняка бедняга Матвей впоследствии оказался в колонии.
О северных надбавках, дополнительных днях отпуска и оплачиваемом проезде, которых раньше у местных жителей не было
— Мало кто сейчас об этом знает, но именно Вы инициировали выплату северных надбавок к заработной плате всем жителям нашей республики, что существенно повысило уровень жизни в Якутии. Как это Вам удалось?
— Сразу после приезда в Якутск в 1956 году я устроился на работу младшим научным сотрудником в Научно-исследовательский институт сельского хозяйства. И работая там, я заметил, что приезжие сотрудники, выполняющие те же служебные обязанности, что и местные сотрудники, получают более высокую заработную плату. А все дело было в том, что с приезжими сотрудниками оформлялся Трудовой договор, по которому они получали северные надбавки, дополнительные дни отпуска и даже оплату проезда к месту проведения отпуска и обратно по всему Советскому Союзу. Эта несправедливость меня очень задела. Собравшись с коллегами, мы написали письмо Хрущеву о том, что северные надбавки, дополнительный отпуск и бесплатный проезд должны получать и работники из числа местных жителей. И спустя несколько месяцев ко мне на работу пришел очень солидный мужчина-саха. Он показал мне свое удостоверение сотрудника КГБ и стал задавать различные вопросы, на которые я обстоятельно ответил. Он сообщил мне, что первый секретарь Якутского Обкома КПСС Семен Захарович Борисов ведет работу по нашему предложению и добился у руководства страны назначения северных надбавок всем работающим на Крайнем Севере, в том числе и местным жителям. В завершении разговора он спросил у меня: «Не хотите ли устроиться к нам на работу? Вы умеете оказывать влияние на представителей своего поколения». Но я отказался, сказав, что работать в органах госбезопасности не смогу, потому что, по словам моих товарищей по моему лицу сразу видно, о чем я думаю.
Газификация Заречья
— Вы приложили очень много сил для газификации Заречных районов республики.
— Ну, не то, чтобы очень много. Но это тоже целая история.
В 1991 году после инаугурации в должности Президента республики к нам в Институт физико-технических проблем Севера зашел Михаил Ефимович Николаев. Встреча с ним состоялась в кабинете у директора Владимира Петровича Ларионова. Воспользовавшись моментом, я внес Михаилу Ефимовичу предложение о скорейшей газификации Заречных районов. Но он тут же отклонил его, сказав, что обеспечит эти районы газоконденсатом. Я не согласился и объяснил, что газоконденсат сам по себе является очень дорогим и что проблем с переброской газопровода через реку Лену не будет, потому что у нас в республике уже есть опыт строительства газопровода через реку Вилюй. Начался жаркий спор. После окончания встречи Ларионов поручил мне подготовить официальное обращение на имя президента и взял это обращение с собой. На следующий день он вылетел по выборной компании в село Сунтар и в самолете сидел рядом с Михаилом Николаевым и Климентом Ивановым. Ларионов передал Николаеву наше обращение, а тот передал бумагу Клименту Иванову, который прочитав обращение, тут же заверил, что всё будет сделано. Но вскоре это самое письмо вернулось к нам в институт без каких-либо виз.
Спустя несколько лет Филипп Гаврильевич Охлопков, работавший ранее первым секретарем Мегино-Кангаласского райкома КПСС, замечательный политик инициировавший разработку схемы газификации Заречных районов попросил меня написать статью о том, что Заречью без газа грозит вымирание. Он пообещал опубликовать эту статью в 4-5 районных газетах. Я написал. Статья вышла и имела общественный резонанс. И только после этого Президент республики издал Указ о строительстве газопровода через реку Лену.
О вхождении Якутии в Единую энергосистему России
— Вы внесли большой вклад в развитие энергетики нашей республики, под Вашим руководством была разработана научная Концепция о создании электроэнергетического центра Востока России. Расскажите, пожалуйста, об этом.
— Концепция — это теоретическая работа, основанная на принципе системности, это стратегия для решения любой задачи. Мы с коллегами из отдела энергетики Института физико-технических проблем Севера СО РАН внесли руководству республики предложение об объединении Объединенных элетроэнергетических сетей Восточной Сибири и Дальнего Востока через узлы централизованного электроснабжения Республики Саха (Якутия). Понимая, что такое объединение со всех сторон очень выгодно для Якутии, мы, совместно с республиканским руководством, в 2007 году внесли это предложение Министру промышленности и энергетики Российской Федерации Виктору Христенко. И после этого началась реализация нашей идеи.
В Западном и Центральном энергетических районах республики сейчас проживают примерно 730 тысяч человек. Два года назад все они подключились к Единой энергосистеме страны. До вхождения в Единую энергосистему России, вся Центральная группа районов обеспечивалась энергией только лишь от ГРЭС, ГРЭС-2 города Якутска и Якутской ТЭЦ, а Западные районы — от Вилюйских и Светлинской ГЭС. Теперь же, в случае необходимости, Центральный и Западный энергетические районы могут быть обеспечены электричеством от мощностей Южно-Якутского энергорайона или Амурской энергосистемы. При этом генерирующие объекты Центрального и Западного энергорайонов республики могут передавать свои избыточные мощности и вырабатываемую электроэнергию в объединенную энергосистему Восточной Сибири и Дальнего Востока. А при возникновении аварийных или внештатных ситуаций на генерирующих объектах Якутии, можно проводить ремонтные работы, не прекращая подачу электроэнергии потребителям. В наших суровых климатических условиях это крайне важно! Думаю, что за прошедшие 2 года все ощутили, что энергоснабжение у нас стало более надежным.
А полная реализация идеи нашей концепции позволит решить вопросы развития энергетической инфраструктуры региона в целом, и как следствие этого — тарифы на электрическую энергию на Дальнем Востоке будут снижены до среднероссийского уровня.
— Николай Александрович, что бы Вы посоветовали для того, чтобы стать долгожителем?
— В моем долголетии особых секретов нет. Считаю, что в нашем роду это наследственное.
Мои старшие братья-фронтовики Степан Александрович и Иван Александрович, хоть и вернулись с войны с ранениями, дожили до 75 и 80 лет. Сейчас живы мои младшие брат и сестренка. Татьяне Александровне 85 лет, а Александру Александровичу исполнилось 87.
Сам я делаю зарядку, стараюсь много двигаться, не курю, питаюсь обычной едой.
— Николай Александрович огромное спасибо за обстоятельный разговор! Самое главное — будьте здоровы. Вы для нас — замечательный пример!