Старший лаборант Института геологии.
С августа 1943 г. по июнь 1945 г. — служба на границе с Монголией в составе 892 стрелкового полка на станции Отпор. С августа 1945 г. участие в войне с Японией. Контужен в голову под Хайларом при наступлении на укрепрайон. Демобилизовался в 1948 г.
Награды: «За победу над Германией», «За отвагу», «50 лет ВС СССР».
Призван я был в ряды РККА из Пеледуя (ЯАССР) в июне 1943 г. После обучения в одном из запасных полков в Мальте пошел служить на границу с Маньжурией около ж/д станции Отпор, где начала формироваться стрелковая дивизия, в составе которой я принял участие в войне с Японией.С весны 1945 г., когда война на западе подходила к концу, нас интенсивно началась подготовка к войне с Японией, то есть нас начали обучать непосредственно боевым наступательным действиям: отработке боев в населенных пунктах, уличным боям в городе. Гоняли, как говорят, до седьмого пота. Каждый день поднимали по тревоге, делали 20-25 км марш-бросок (в один конец) с отработкой всех необходимых боевых элементов и вновь возвращались в свои казармы и так каждый день вплоть до начала войны. После окончания войны на западе войска Забайкальского фронта (командовал маршал Советского Союза Р.Я. Малиновский) были укреплены офицерскими кадрами, прошедшими войну с фашистской Германией, войсками с фронта, боевой техникой: самолетами, танками, артиллерией, стрелковым оружием.
8 августа нас скрытно, кружным путем, подтянули на передовую, а в 8 часов утра, после бомбежки и артподготовки, началось наше наступление. У японцев была создана эшелонированная оборонительная система (на несколько десятков км вглубь), состоящая из многих укрепленных поясов (укрепрайонов), которую нам необходимо было взломать. Японская армия была оснащена боевой техникой намного худшей, чем наша армия. Наша авиация господствовала в небе, наши танки и артиллерия и стрелковое оружие превосходили японские как в количественном, так и в качественном отношении. В исходе войны сказался также огромный боевой опыт нашего командования. Результат не замедлил сказаться: несмотря на фанатичную храбрость японцев, они были в короткий срок разбиты на голову.
Поэтому таких кровопролитных боев практически не было, по крайней мере на нашем направлении. Нашей дивизии пришлось пройти всю Манчжурию (около 1300 км) от Отпора до столицы марионеточного государства Манчьжуого (император Пу-И) Чанчуня. Пришлось форсировать пустыню Гоби и хребет Большой Хинган. Сначала мы шли в первом эшелоне, участвовали во взятии ст. Манчьжурии, взломе трех оборонительных рубежей: Джайлонорского, Джалантуньского и Хайларского. Наиболее кровопролитные бои были при разгроме Хайларского укрепрайона, который представлял собой целую систему дотов, соединенных между собой подземными ходами сообщения. Сходу этот укрепрайон взять не удалось — его пришлось блокировать, для чего оставили одну дивизию, а остальные пошли дальше, так мы оказались во втором эшелоне. После боев за Хайлар значительных боев не было, а были мелкие стычки с отдельными отбившимися частями и отрядами «смертников».
Для нас, солдат, самыми тяжелыми днями этого похода было форсирование пустыни Гоби и Большого Хингана. Шли форсированным маршем с полной выкладкой (скатка, пара гранат, два автоматных диска, саперная лопатка, противогаз и вещевой мешок) днем и ночью, спали по 3-4 часа, редко по 4-5. Пустыня Гоби — это пески-барханы с редкими солеными озерами, днем нестерпимая жара, жажда и песок — песок везде: на зубах скрипит, в ушах, и даже в обуви. Страшно хотелось пить, а воды давали фляжку на день и только когда уже становилось невмоготу нам разрешали сделать 2-3 глотка воды прополоскать рот.
После форсирования пустыни, при подходе к Большому Хингану начались дожди, ветра, а мы все шли форсированным маршем, спали на ходу и в короткие минуты и часы привала засыпали мгновенно мертвым сном и поднять нас могла только одна команда: «В ружье».
При форсировании Большого Хингана нам пришлось буквально на руках, на себе перетаскивать боевую технику и боеприпасы. После форсирования хребта жить стало полегче: природа совсем другая, кругом поля и среди них островками небольшие китайские деревушки и лесные массивы. Климат тоже изменился: стал немного теплее. А главное — дальнейшее продвижение проходило спокойно без спешки — нормальным армейским маршем.
Китайский народ нас всюду встречал очень доброжелательно, радушно, выносили нам воду, овощи, угощали всем, что у них было. Надо сказать, что китайцы очень трудолюбивый народ, а жил очень и очень бедно и жалко было смотреть на оборванных и исхудавших женщин, детей и стариков.\
Из архива Якутского научного центра,
из альбома, посвященного 40-летию Победы
в Великой Отечественной войне