Интервью член-корреспондента РАН, директора Института проблем нефти и газа СО РАН.
— Родился я в Якутске. Я горжусь своими родителями. Папа Сафронов Федот Григорьевич — это выдающийся историк. Он, по сути дела, начал системное изучение истории освоения Северо-Востока Азии русским населением. Его монографию «Русские крестьяне в Якутии» академик Окладников назвал «вечной книгой». Его труды были известны не только в стране, но и за рубежом. Выходили рецензии на его работы в ФРГ, в США. Где-то в конце 60-х годов ему пришло из Чилийского Посольства в Москве приглашение на торжественный прием по поводу какого-то чилийского праздника. Из письма было ясно, что Посол Чили тоже труды отца знает.
Мама Белозёрова Татьяна Алексеевна приехала в Якутию в 39-м году по направлению. Так здесь и осталась. Якутия стала для неё второй родиной. Она в совершенстве владела якутским языком. И вся её трудовая деятельность была посвящена педагогическому образованию сначала в Чурапчинском и Якутском педучилищах, потом в Якутском пединституте и Якутском университете. Так что я — коренной якутянин.
— А как Вы пошли в науку?
— В науку я пришел так: окончил Якутский университет, геологоразведочное отделение Инженерно-технического факультета. И мне Ректорат рекомендовал поступить в аспирантуру. И совершенно для меня неожиданно меня выбрал Николай Васильевич Черский. Он тогда был ещё доктором технических наук, но уже Председателем Якутского Филиала Академии наук Советского Союза. Я так полагаю, что все в Республике знают, кто такой Николай Васильевич Черский. Это Герой Социалистического труда, академик. И я знаю даже о том, что буквально на днях Правлением Газпрома было принято решение о присвоении имени Черского танкеру, который будет возить сжиженный природный газ.
Вот с этого началась моя дорога в науку. Именно благодаря Николаю Васильевичу Черскому.
— Александр Федотович, а какими правилами в жизни Вы руководствуетесь?
— В первом случае ведь я так полагаю, что каждый человек должен быть: внутри себя отвечать за все эти поступки, которые он совершает. И дело в том, что каждый человек принимает сам решение в зависимости от обстоятельств. Но стремлюсь делать так, чтобы не было, скажем, самому мне внутри некомфортно за то, что, например, я делаю или что я решил. То есть, например, я стараюсь независимо от того, какое я, так сказать, положение или должность занимаю, сохранять все те же самые правила поведения и общения, потому что понятно, что, скажем, человек, которой избран на какую-то должность, он избран на какой-то определённый срок. И, скажем, через какое-то время он будет наравне с теми, кем он руководил буквально перед этим. Поэтому надо стремиться к тому, чтобы потом не было, по крайней мере, и неловко или неудобно с кем-то, с которым вроде ты общался и командовал, не знаю ещё как. То есть, я хочу, я стараюсь, по крайней мере, чтобы у меня так получалось, что люди не чувствовали чисто психологически, что я выше их, что я начальник. Я сохраняю с ними такие же отношения, как были до и, как надеюсь, будут после.
— А что для Вас превыше всего?
— В первую очередь, это, конечно, я уже говорил, что это просто ответственность самого перед собой. Почему? Особенно, например, для нас, для учёных, характерно что? И, скажем, проводя какие-то исследования и приходя к каким-то выводам, учёный сам определяет, что сказать, что не сказать. Существует такое понятие, как «если факты не соответствуют твоей концепции, тем хуже для фактов». Так вот надо делать так, стремиться по крайней мере, к тому, чтобы ты внутри был совершенно уверен в том, что ты поступаешь именно так, чтобы потом не было не то, что «мучительно больно», но, по крайней мере, не комфортно. Даже приведу пример отца. Он во главу своих, так сказать, выводов всегда ставил конкретный исторический факт. Он например, не позволял себе искажать исторические факты в угоду какой-то существующей в настоящее время политической конъюнктуре. Точно также любой учёный, который, так сказать, делает какие-то выводы, он должен, в первую очередь, честным быть внутри самого себя перед собой. То есть, не искажать, скажем, например, или подгонять подо что-то, а говорить то, что у него получилось на самом деле. Почему? Потому что в науке любой результат — это всё равно результат. В итоге окажется он правильным или ошибочным — это уже другой вопрос. Но нужно объективно излагать то, что ты получил в результате исследований.
— А наука в Якутии, по-Вашему, в каком состоянии сегодня находится? Тогдашняя наука в советские времена и сейчас?
— Тут, понимаете, в советские времена ситуация была какова? Например, когда открывались новые институты, то к нам приезжало большое количество высококвалифицированных специалистов. Вот если сейчас нынешнюю ситуацию взять, то, к сожалению, получается так, что мы сейчас варимся в собственном соку. С одной стороны, это хорошо, что к нам сейчас молодые люди, которые приходят, они все приходят в основном из нашего университета. Но с другой стороны, в воспитании этих студентов участвуют в том числе и мы. И мы как бы готовим подобных самим себе. А, скажем, когда приезжали представители научных школ из центральных районов Советского Союза, это приезжали представители других школ, и поэтому здесь происходило вот это совместное влияние. И поэтому, скажем, у нас были лауреаты Ленинских премий (я имею в виду Красильникова и Ефимова). И институты развивались.
С точки зрения финансирования. Когда, скажем, Советский Союз был, во-первых, тогда в финансировании тогда не было понятия «секвестр», тому прочее. Скажем, если берем мы 90-е годы, то практически получалось так, что в некоторые годы 60% бюджета Якутского научного центра обеспечивалось за счет республиканского бюджета. И как только был издан известный указ №122, когда запретили финансировать за счет республиканского бюджета федеральные структуры, у нас наступили, конечно, достаточно тяжелые времена. Но я хочу сказать, что при всём, так сказать, когда мы говорим о вот этих 90-х годах, с определенными эпитетами надо сказать, что у нас Михаил Ефимович — он проявил определенную мудрость в этом плане, что он поддерживал науку. Например, точно также, как он поддерживал и геологоразведочную отрасль. То есть мы, я несколько лет в 90-х годах работал в «Саханефтегазе» вице-президентом, именно за счет республиканских денег мы бурили скважины, доразведывали Талаканское и Чаяндинское месторождения. То есть деньги давала республика. Это была политика у Михаила Ефимовича. После принятия этого самого 122 закона у нас наступили тяжелые времена. Ну, и примерно, в науке они завершились где-то в 7-8 годах, когда у нас резко увеличилось финансирование за счет федерального бюджета. Сейчас ситуация немножко ухудшается по понятным всем причинам.
О реформе
— Александр Федотович, как вы, член-корреспондент РАН и учёный с большим опытом, относитесь к реформе Российской академии наук?
— В этой связи все, скажем так, критические стрелы направлены против Федерального агентства научных организаций (ФАНО). Но при всех проблемных нюансах, ФАНО выполняет полученное государственное задание. И возникает большой вопрос — сможет ли агентство стать уполномоченным органом, способным не только управлять всеми активами РАН, но и определять направления научных исследований?
Я в этом сомневаюсь, поскольку у нас в стране нет гражданского общества, которое, например, должно добиваться транспарентности деятельности судебно-правоохранительной системы. В итоге равноправного диалога между РАН и ФАНО, думаю, также не будет. А вообще-то, на мой взгляд, затеянная властями реорганизация РАН — это продолжение процесса растаскивания государственного имущества, создававшегося даже не десятилетиями, а столетиями. Это продолжение 90-х годов, когда лихие «прихватизаторы» в мгновение ока растащили всенародное достояние по своим карманам. Смею предположить, что если бы здания РАН размещались, скажем, в Черноголовке, то про них эти дельцы и не вспомнили бы, поскольку только в пределах Садового кольца недвижимость, находящаяся в оперативном управлении РАН, исчисляется миллиардами долларов. Это и не даёт покоя мафиозным кругам. В стране ежегодно разворовывается, чаще всего безнаказанно (обывателю преподносится как «неэффективное или нецелевое расходование бюджетных средств»), такое количество бюджетных денег, которое равно десяткам годовых бюджетов академии наук!
Да, можно до хрипоты спорить о соотношении фундаментальной и прикладной составляющих науки. В каждом направлении оно будет разным — в исторических науках одно, а в материаловедении другое. Поэтому нелепо требовать от академической науки немедленной реализации полученных результатов. Основная задача фундаментальной науки — глядеть за достигнутый горизонт уровня развития в любой отрасли.
Приведу такой пример. В настоящее время много говорится о «сланцевой революции» начала XXI века, в основе которой лежит технология мультипликативного гидроразрыва для добычи углеводородов из глинистых пород. А ещё в 70-х годах прошлого столетия мой учитель, академик Николай Васильевич ЧЕРСКИЙ, ставил задачу добычи природного газа у нас в Якутии из слабопроницаемых пород при помощи именно гидроразрыва! В США для решения этой инновационной задачи потратили один триллион долларов. А мы в так называемые «тучные годы» размещали «излишки нефтедолларов» в Соединённых Штатах под смешные проценты. Вместо того чтобы реализовывать инфраструктурные проекты, создавать производства высокого передела добываемого сырья.
Хотя, если вернуться к академии наук, то нельзя не признать — РАН сама виновата во многих проблемах. Коль скоро у нас в стране принятие важных решений определяется не объективной необходимостью, а наличием политической воли, то руководству РАН нужно было более настойчиво добиваться на самом высоком уровне придания нового смысла взаимоотношениям фундаментальной науки с бизнесом. К сожалению, отечественный бизнес заточен на получение прибыли «здесь и сейчас», а в этом случае только государство может совместно с РАН и бизнес-сообществом разработать эффективные «правила игры».
Об уникальных разработках
— Наша газета уже рассказывала о том, что в вашем институте ведутся по-своему уникальные работы по созданию технологий повышения агрессивостойкости свойств уплотнительных материалов. Повысился ли интерес к вашей деятельности со стороны именно российских компаний?
— Действительно, в нашем институте ведутся разработки рецептур материалов на основе полимеров и эластомеров, характеризующихся улучшенными износостойкостью и морозостойкостью, а также термической стабильностью, низким коэффициентом трения и повышенной стойкостью к действию различных агрессивных сред. Эти материалы помогут повысить надёжность и долговечность антифрикционных и уплотнительных узлов машин и механизмов, эксплуатирующихся в широком диапазоне рабочих параметров (температура, давление, среда).
Что же касается вашего вопроса, то могу констатировать — если до недавнего времени мы сотрудничали в основном с китайскими партнёрами, то теперь начали проявлять активный интерес и российские компании. В частности, нами был заключён договор на разработку рецептур морозостойких резин с ОАО ТПТА «Ритм» (г. Тверь). Кроме этого, для ОАО «РЖД» мы разрабатываем манжеты для тормозных систем подвижного состава. Также могу сказать, что разработанные по нашим рецептурам манжеты выжимного подшипника для вездехода уже прошли испытания. Заказчиком стала компания ООО «Глобал Терраника» (г. Чита).
Плюс к этому мы ведём поставки модифицированной резины для АК «АЛРОСА» (ЗАО). Или вот момент. Ряд предприятий РС (Я), выпускающих оборудование для топливозаправочных станций, проявляют большой интерес к поставкам морозостойких, маслостойких и бензостойких уплотнений. Ну и помимо перечисленного могу сказать — в настоящее время мы ведём переговоры с НИИ натурального каучука имени академика С.В. ЛЕБЕДЕВА на совместные разработки. Первые протоколы о сотрудничестве уже подписаны. И это далеко не полный перечень предприятий, нуждающихся в разработках нашего института.
В связи с принятием стратегии развитии Арктики большое количество предприятий и научных организаций ставят в приоритет использование морозостойких материалов. Специфика природно-климатических условий арктических регионов страны — экстремально низкая температура эксплуатации, резкие перепады годовых и суточных температур — предъявляет повышенные требования ко всем эксплуатируемым здесь видам техники, оборудования сооружений и средств транспорта.
Опыт многолетней эксплуатации техники и технического оборудования в суровых климатических условиях Севера показывает, что в зимние месяцы резко повышается количество отказов техники и разрушения металлоконструкций, связанных с хрупким разрушением. Поскольку морозостойкими полимерными материалами Институт проблем нефти и газа занимается уже много лет, у нас есть большой научный задел в этой области.
Об Арктике
— Какие ваши научные разработки востребованы в зоне Арктики?
— История проведения геолого-разведочных работ, например, на нефть и газ в пределах континентальной части Якутии насчитывает почти 70 лет. А в последние три десятилетия в пределах акваторий моря Лаптевых и Восточно-Сибирского моря были проведены морские сейсморазведочные работы (однако плотность их, например, по сравнению с американским сектором Чукотского моря в 10 раз ниже). При этом в пределах акваторий восточного арктического сектора России до сих пор не пробурено ни одной глубокой скважины. Надо заметить, что ледовая обстановка в этом регионе экстремальная, и проведение ГРР на нефть и газ на шельфе моря Лаптевых и Восточно-Сибирского моря дело даже не среднесрочной перспективы. И начинать надо с бурения параметрических скважин на островах Б. Бегичев в море Лаптевых и Новая Сибирь в Восточно-Сибирском море. А поисково-разведочные работы на нефть и газ надо начинать с переходной зоны «суша — море» в районах с относительно развитой хозяйственной инфраструктурой, например восточное побережье Хатангского залива. В ближайшие годы институт планирует произвести синтез существующих представлений о геологическом развитии шельфов моря Лаптевых и Восточно-Сибирского моря с целью уточнения перспективности их на нефть и газ. Кроме того, наши экологи начнут исследования по изучению арктических аборигенных микроорганизмов — нефтедеструкторов с целью разработки препаратов для ликвидации последствий розливов нефти и нефтепродуктов. И это не полный перечень наших перспективных разработок.
Подготовлено Пресс-службой ЯНЦ СО РАН по материалам СМИ